Жестокие обстрелы курортной Сергеевки фельдшер Игорь Буюкли встретил первым. Он оказывал первую помощь, сортировал раненых, передавал их остальным бригадам. Среди пострадавших нашел и своего друга.
Историю первых часов трагедии в Сергеевке глазами фельдшера из Одесщины опубликовало Министерство здравоохранения Украины, — пишет Бессарабия информ.
«Люди были в панике, кричали, что им нужна медицинская помощь. Но, по правилам сортировки, все равно первыми должны вывозить тяжелые, потом средние, а только потом – легкие. Я осмотрел и передал бригадам скорой около 20 пострадавших, а последнюю женщину в тяжелом состоянии забрал к себе в машину. Она была вся изрезана стеклом, в ранах были занозы. Ее нельзя было оставлять.
«Нас обстреливают», — о первом взрыве мы услышали от диспетчера. Где-то за 30 секунд раздался второй, а через 10 – третий. Почти сразу пришел первый вызов на место обстрела, и мы уехали. Сергеевка была вся в дыму, ничего не было видно.
К нам начали сносить пострадавших из домов, куда попала ракета. Были оскольчатые ранения, порезы, черепно-мозговые травмы. Когда начали приезжать другие бригады, я стал их координировать. Осматривал, сортировал раненых: где тяжелые, где средние, а где людям, к сожалению, уже не нужна была помощь. Говорил бригадам, кого забирать. Для тяжелых выделяли отдельную машину, легких раненых забирали по три-четыре.
Бригады работали отлично. Сразу все приехали, все знали свою работу. Подходили и спрашивали, кого забираем, потом грузили и увозили. Все работало как часы.
Последней из тяжелых была женщина с закрытой черепно-мозговой травмой, сотрясением мозга, рваными ранами. Решил забрать ее в машину скорой и ехать в больницу. Она была там последней из тяжких. По дороге ставил ей внутривенный доступ, капельницу. У нее были раны шеи, верхних и нижних конечностей. В ранах на грудной клетке виднелось стекло. Вытаскивать мы его не собирались, это должны были делать уже в отделении.
Через два дня я заходил к ней, ей как раз делали перевязку. Спросил на посту медсестры, как она. Мне сказали, что средняя, но стабильная, идет на улучшение.
Одним из ужасающих моментов того дня было то, что среди пострадавших я нашел своего друга. Он был в тяжелом состоянии. Резано-рваная рана шеи, проницаемая рваная рана брюшной полости. Мне удалось привести его в чувство и спросить только, где его женщина и дети. Это мои очень близкие знакомые. Было тяжело, но все делал автоматически. Как нас учили, так мы «на автомате» и делали, оказывали помощь. Видимо, в таких ситуациях у медиков отключаются эмоции. К счастью, его семья – жива.
Он провел три дня в реанимации. Но потом очнулся, стал стабильным, и его перевели в хирургическое отделение. К счастью, его женщина получила только легкие ранения, а дети вообще не пострадали, хотя и были на верхнем этаже. Очень повезло».
